В любую историческую эпоху молодежи приходится нелегко в силу маргинальности ее социального положения. Сегодняшние молодые россияне поставлены в вдвойне экстремальные условия: переворот в социально-экономическом укладе сопровождается кризисом ценностного сознания. В отличие от старшего поколения им нечего терять, но и приобретать также нечего, ибо старшие, не жившие в капиталистическом обществе, ничем не могут помочь. Молодым приходится самим решать, что ценнее — обогащение любыми средствами или приобретение высокой квалификации, обеспечивающей способность адаптироваться к новым условиям, отрицание прежних морально — нравственных норм или гибкость, приспособляемость к новой действительности, безграничная свобода межличностных, межполовых взаимоотношений или семья как оплот успешного существования[231]. И решающим фактором зедесь становится молодежная политика государства, поскольку «создать мощную мотивацию к учебе и получению профессии можно только при демонстрации открытых перспектив будущего»[232].

Директор ИСАН, профессор В.А. Ядов говорит: «Конечно, трудно сказать, каким будет будущее, но молодое поколение уже другое. Оно лучше адаптируется к рыночным условиям; молодые в большей степени индивидуалисты, чем старшее поколение, в большей степени полагаются на свои силы»[233]. В последние годы в России появились большие возможности для финансового самоутверждения личности, где не требуется высокий уровень образования, но платят большие деньги. Для части молодых людей эти пути достаточно привлекательны.

Молодое поколение не может жить без света «в конце тоннеля», без надежды даже в условиях глубокого кризиса общества и социально-экономической нестабильности. Успешность выхода из кризиса во многом зависит от инновационных способностей нации. Россия всегда была богата умными и талантливыми людьми. Задача состоит в том, чтобы создать такие социальные условия, при которой каждый получил бы возможность для беспрепятственного развития своих дарований[234].

В отношении к выявлению специфики воздействия реформ на формирование ценностных ориентаций крайне важен вопрос о параметрах возможных изменений и достижимого уровня развития системы ценностей китайского студенчества в ходе реформ. Именно в этом вопросе особенно ярко сказывается разница в подходах. Ученые КНР, признавая константными прерогативы властных структур всех уровней, надежность средств массовой коммуникации и адекватную реакцию населения на распоряжение и призывы властей, строят, исходя из существующих политических и экономических реалий, прямые и однозначно ориентированные линии изменения ценностных ориентаций всех подлежащих социальному планированию и политическому регулированию направлений и считают планируемые пределы достижимыми[235].

Значимым для политики в области политических ценностных ориентаций китайского студенчества является также вопрос о действенности мероприятий по повышению патриотического настроя при постепенном (очевидно, ускоряющемся) внедрении различных форм открытости по отношению к зарубежным странам с разными формами политической и экономической ориентации. В этой связи наиболее важной политико-идеологической проблемой становится не только отношение к традиционному китайскому духовному наследию разных формационно-хронологических уровней (от конфуцианства и принципов клановой консолидации до маоизма), но и резкое изменение отношения к будущему дальневосточной традиционной духовной цивилизации. Еще недавно остававшиеся весьма модными в студенческой среде идеи «всеобщей вестернизации»[236], восходящие к научному наследию М. Вебера, «музеефикации» традиционного наследия китайскоой конфуцианской цивилизации (Дж. Левенсон), сменяются представлениями о непреходящей жизненности «конфуцианской личности», ее морали, образе поведения, могущих оказать положительное воздействие на общемировую цивилизацию (Ду Вэймин), о плодотворности идей «социализма с китайской спецификой», реализуемых в КНР.

На диверсификационный фактор динамики ценностных ориентаций в целом как российского, так и китайского студенчества оказывает серьезное влияние перенос акцента с политической доминанты международного лидерства на доминанту экономическую, что является без сомнения общемировой тенденцией[237]. Эта переакцентуация сказывается на том, что сейчас, когда завершилась эра противостоянии двух держав в общемировых масштабах, практически не нарастает в печати обсуждение темы глобального лидерства и политической иерархии лидирующих стан, тогда как прогнозы возможного экономического лидерства тех или иных стран обсуждаются широко и конкретно, к тому же с активным участием КНР.

Осторожное и продуманное проведение реформ китайским