Сложившуюся ситуацию коротко можно охарактеризовать следующим образом. Предельная напряженность мысли человеческой, сконцентрированная в современной науке, как бы пришла в соприкосновение со своим "антимиром" - с извращающей силой антигуманных общественных отношений, с отчужденной от подлинной науки сферой ложного сознания,стремящегося быть массовым и казалось бы, результат может быть только один - общественный взрыв. Но он не происходит, или во всяком случае, выражается хотя и в достаточно резких, но ограниченных формах. Дело обстоит так, во-первых потому, что специализация науки зашла слишком далеко, чтобы любое соприкосновение со сферой отчужденного массового сознания могло затронуть глубинные, так сказать сущностные силы науки; во-вторых, потому, что появились тенденции несущие "успокаивающий эффект" и среди них не последнюю (если не первую) роль играют те материальные блага , которые оказались непосредственным образом связаны с успехами науки и техники и ощутимо повлияли на рост общественного массового потребления.

Эти последние тенденции не замедлили оформиться, если не теоретически, то, во всяком случае идеологически - в соответствующих технократических концепциях, которые абсолютизируют значение науки и техники в жизни общества, утверждая что они преобразуют его непосредственно и прямо минуя социальные факторы.

В 1949 г. вышла в свет книга Ж.Фурастье "Великая надежда XX века", ставшая знаменем буржуазно-реформистского технократизма. По мнению Фурастье, интенсивное техническое и научное развитие открывают перед человечеством возможность эволюции в сторону создания так называемого "научного общества", избавленного от бремени политических, социальных, религиозных и прочих антагонизмов. Наука и техника в этом грядущем обществе станут основой жизнедеятельности не только социального организма как целого, но в равной мере и отдельных индивидов, входящих в состав этого целого. " Компьютерная утопия", предложенная Фурастье , была оценена как "Величайшая надежда XX века". В более поздних своих работах французский автор утверждает, что задача науки заключается в том, чтобы сделать невозможным существование устаревшей системы ценностей и поставить фундамент для новой, а это, полагае он будет связано с возникновением новой космической религии, которая явится целительным началом, пронизывающим всю ткань грядущего "научного общества". Эту реконструкцию совершают , по Фурастье, приверженцы науки, точнее, теологи, "проникнутые научно-экспериментальным духом и знакомые с величайшими достижениями науки".

Таков неожиданный на первый взгляд итог рассуждений Ж. Фурастье, закономерный для технократического мышления. Фурастье был один из первых, кто привлек внимание мировой общественности к современным проблемам, называемыми глобальными, в том числе и к проблеме человека и его будущего в связи с процессами развития науки и техники. Однако в случае с Фурастье ярко видна закономерность перехода технократического мышления от неумеренного оптимизма к пессимизму, от переувеличенной надежды - к разочарованию, от абсолютизации науки - к сомнению в ее возможностях и даже к религиозной вере.

Взгляды Ж.Фурастье являются своеобразным истоком многих других технократических воззрений. В этом легло можно убедиться , обратившись к образцам технократического мышления , представленным, в частности, в труда американского социолога Д.Белла, который говорит о грядущем "новом обществе", построенном структурно и функционально в прямой зависимости от науки и техники. Д.Белл, полагает, что в этом, как он его назвал, постиндустриальном обществе определяющими оказываются в конечном счете разные виды используемого в экономике научного знания и поэтому главной проблемой становится организация науки. В соответствии с этим "постиндустриальное общество" по Беллу, характеризуется новой социальной структурой, базирующейся не на отношениях собственности, а на знании и квалификации. В книге "Культурные противоречия капитализма" - провозглашенные ранее идеи Белл доводит до разрыва между экономикой и культурой в соответствии с концепцией "разобщенности сфер".