«Один мастер — он прежде служил лейтенантом или еще кем-то там в армии — все время доводил работавших на его участке контролеров качества до слез, потому что он кричал на них, и они расстраивались. (Вопрос: почему он кричал на них?) Потому что они отказывались что-нибудь делать, а он не терпел, чтобы кто-то отказывался на его участке, и мы ту­шевались. Он накричал на меня. Я сказала ему, что мне напле­вать. Тогда он побежал к начальству, чтобы пожаловаться, что я вела себя непочтительно. Он хотел от меня объяснительной. Но разве кто-то не покрикивал на меня? Я не собака».

Особое внимание проблеме предоставления права голоса «без­гласным» уделяет традиция символического интеракцгюнизма Здесь эта проблема рассматривается не столько в политическом, сколько в теоретическом аспекте. Предполагается, что во всяком обществе существует определенная «иерархия правдоподобия» в производ­стве и распространении значений и социального знания. Те, кто находятся на «верхнем этаже» этой иерархии, имеют преимущество в формулировке правил, используемых для приписывания смысла действиям и определения ситуации. В результате кто-то диктует правила и нормы в соответствии со своими интересами, а кто-то, также следуя своим интересам, нарушает эти правила и нормы, оказываясь в положении аутсайдера, маргинала или преступника. Если социолог принимает одну, господствующую точку зрения при описании фрагмента социальной реальности, он заведомо игнори­рует те интересы, знания и смыслы, которые определяют поступки другой стороны. Биографический подход с точки зрения символи­ческого интеракционизма увеличивает шансы исследователя в по­нимании нестандартных или «отклоняющихся» от общепринятого смысловых перспектив, хотя именно в этом случае его нередко об­виняют в одностороннем или тенденциозном анализе:

«Когда мы обвиняем себя или коллег-социологов в необъектив­ности? Я думаю, что рассмотрение типичных примеров показало бы, что эти обвинения возникают — если обратиться к одному важ­ному классу таких случаев, — когда исследователь оказывает сколь­ко-нибудь серьезное доверие перспективе подчиненной группы в некоем иерархическом отношении, В случае девиантов таким иерар­хическим отношением оказывается отношение морали. Здесь в по­ложении превосходства оказываются те участники отношения, ко­торые представляют силы официальной и одобряемой морали, а Подчиненными становятся те, кто якобы нарушил эту мораль . (другими словами) обвинения в предвзятости, относящиеся к нам или к другим, провоцируются отказом проявлять доверие и почте­ние к сложившемуся статусному порядку, где право быть услышан­ным и доступ к истине распределены неравномерно». Естественно предположить, что направленность биографичес­кого метода на то, чтобы представить субъективный опыт деятеля через его собственные категории и определения, требует какого-то переосмысления критериев объективности исследования. Дейст­вительно, социолог здесь должен прежде всего определить, какова «собственная история», личная трактовка субъекта. То, как субъект сам определяет ситуацию, в данном случае важнее, чем то, какова ситуация «сама по себе». Эта «собственная история» может и должна быть дополнена сведения­ми о том, как определяют ситуацию другие участники. Сопостав­ление точек зрения и сведений, полученных с помощью разных ме­тодов и (или) из разных источников, позволяет полно и достаточно объективно воссоздать не только внешнюю картину событий, но и их субъективный смысл для участников. Такой тип исследователь­ской стратегии в социологии принято обозначать как множествен­ную триангуляцию*. (Термин «триангуляция» призван подчеркнуть сходство со способом определения удаленности или месторасполо­жения некоторого объекта, используемым в геодезии или радиопе­ленгации.) Множественная триангуляция помогает в анализе раз­личающихся определений ситуации, относящихся к одним и тем же элементам опыта.